Эта ночь была одной из тех, что растягивались во времени, как тягучая патока. Ночь сказок. Ночь, когда можно говорить. Сюзан любила их с тех самых пор, как впервые оказалась в тесной комнате - она уже и не помнила ее номер, даже когда очень старалась - пропитанной запахом курящихся трав, заваленной одеялами и всяким хламом. Кажется, кто-то особо догадливый притащил с собой вешалку для верхней одежды, хотя на дворе стояла теплая весна. И это было тоже частью атмосферы. Она, как маленький испуганный воробей, сидела, зажатая между двумя домовцами, которых боготворила. Стрелок по правую руку пытался прикурить от ароматической палочки, скалясь в ответ на скабрезные шуточки своего состайника Кнута. Левый - по левую руку, ха-ха, - прикрыл глаза, явно кайфуя от смешанного запаха лаванды и кориандра, щекочущего обоняние. Давно ли выкурил последний косяк, интересно? "Только не засни", - шепчет он на ухо съежившейся девочке, которая от волнения вряд ли заснет ближайшую неделю.
Этот шепот, как наяву, слышится Сьюзи в полусне, пока она успевает перевернуться с одного бока на другой. И весь сон сняло, как рукой, в считанное мгновение. Мучительно вздыхая, она попыталась совладать с волнением, вызванным нежданным сном. Безрезультатно. Спустя сорок минут - она знала это почти наверняка, мерное тиканье секундной стрелки настенных часов отпечаталось на подкорке сознания, - решила, что можно заняться более полезными делами. Спустив босые ноги на пол, поморщилась от пробирающего до костей холода. Могла бы сказать, что могильного, но Могильник, со всей его стерильностью, к счастью, находится на другом этаже. От этой мысли девушка проснулась окончательно, и, улыбаясь самой себе и своим дурацким мыслям, завернулась в одеяло, чтобы хоть как-то унять дрожь.
Еще пару минут потребовалось, чтобы окончательно прийти в себя и разлепить сонные глаза. Проклятая секундная стрелка, как выяснилось, дергалась на месте. Сколько времени прошло с того момента, как она уснула, Сюзан не знала, даже навскидку. Значило ли это, что началась очередная Ночь сказок? Скорее да, чем нет. Значило ли это, что все воспитанники находят более увлекательное занятие, нежели разгуливание по коридорам? Однозначно - да.
Девушка пошарила под кроватью рукой, едва не свалившись набок, и извлекла баночку флуоресцентной краски. К слову о стерильности Могильника. Сегодня Сьюзи собиралась подпортить стены Дома еще одной надписью. Вернее, обновить старую, уже выцветшую и частично перекрытую чужим творчеством.
Она успешно миновала учительский коридор и вышла на лестницу, погруженная в свои мысли. Зажженная свеча в руке подрагивала, бросая на стены причудливые тени, но девушка не обращала внимания на дикую и жуткую пляску отблесков. Только спустившись на один лестничный пролет, поняла, что за спиной до сих пор волочится потрепанное, но кипельно-белое одеяло, а кисточка для рисования осталась в верхнем ящике письменного стола. Однако возвращаться не хотелось.
Она без труда нашла скромную запись под размашистым рисунком Леопарда. Выцветшая, поблекшая, она была едва видна тому, кто не знал точно, что искать и где искать. Сюзан вытащила из-под одеяла баночку краски, любовно оглядела ее, светящуюся в кромешной тьме, разбавляемой узеньким огоньком свечи. Оставила импровизированный светильник на полу, сама же поднялась на носочки, чтобы достать до послания. Черт бы побрал Стрелка с его почти двумя метрами роста. Рука дрожала, когда указательным пальцем девушка повторяла написанные чуть меньше двадцати лет назад строчки.
- Тогда иди. Есть и другие миры, кроме этого.
Сьюзи прошептала отчетливо, на предпоследнем слове голос дрогнул. Она почувствовала чье-то присутствие. Именно почувствовала, но не услышала. Однако ей хватило ума - интуиции - вытянуться по струнке за ближайшим выступом стены. Правда, не хватило на то, чтобы подобрать или хотя бы затушить свечу. Пламя дернулось от потока воздуха, когда девушка летела к спасительному укрытию, но спустя пару мгновений успокоилось, и теперь вновь освещало круглый участок стены и пола.

- Вы слишком заметны.
От этих слов пробивает дрожь, а в носу начинает предательски щекотать. Сьюзи едва сдерживается, чтобы не чихнуть оглушительно и резко, и прячет нос в складках одеяла. Ткань его, небрежно схваченная перемазанными в краске пальцами, тут же начинает светиться, и девушка понимает, что, скорее всего, нижняя часть лица до самых глаз выглядит примерно так же. Отличный вид, детка. Ни дать ни взять серьезная взрослая женщина. Она жмурится и сильнее вжимается в стену, желая в эту секунду слиться с ней навсегда. Жаль, правда, что такое невозможно. Очень жаль.
Она еще несколько секунд размышляет над странным названием - Ночесветка. Это растение или животное? Стыдно признаваться, но такие тонкости живого мира ей неизвестны. Она может провести анализ "Осени патриарха" Гарсиа Маркеса, написать рецензию на "Мастера и Маргарту" Булгакова. Но в вопросах флоры и фауны полный профан. Да и круглая идиотка, ко всему прочему. Что, если бы на месте Стервятника - его голос узнаваем, а тень, отбрасываемая на стену, не оставляет поводов для сомнений, - был кто-нибудь из воспитателей?
- Здравствуй... - окончание "те" застревает в горле, она не знает, как обращаться к вожаку Птиц. Его авторитет в Доме неоспорим, а посему смутные сомнения закрадываются в голову Сюзан, и это хорошо слышно по неуверенности в голосе. Даже соврать толком насчет причины пребывания в коридорах в такой час она не может, поэтому молча закутывается в одеяло с головы до пят - не приведи Кинг кто-нибудь увидит смешную пижаму в синий мелкий цветочек - и высовывает из своего укрытия сначала одну лишь голову. - Нужно было замаскироваться под кого-нибудь из девушек, да...
Неловкая пауза повисает в воздухе, как будто вместо утвердительной фразы Сьюзи произнесла вопрос, на который Стервятник не хочет отвечать. Она зябко поёживается, переминаясь с ноги на ногу, но в итоге, с мятежным вздохом, все же отлипает от стены и делает неуверенные шаги навстречу. Чувствует себя нашкодившим подростком, а не взрослым человеком. Впрочем, по домовской иерархии, негласно принятой самими воспитанниками, ее место действительно ниже Папы. А законы Дома она уважает, пожалуй, не меньше остальных.
- Я думала, что все разбрелись по комнатам, и в такой поздний час никого не будет... Такая уж эта ночь. - извиняющиеся нотки из голоса было не так-то просто выбросить. Хотя с какой стати, спрашивается? Как будто она одна занимается тем, что взрослые называют громким словом "вандализм". Как будто из-за нее одной стены Дома перестали красить. - Тоже не спится?
Она задает этот вопрос как будто бы просто так, из праздного интереса, при этом взмахивает рукой в воздухе и на мгновение отпускает сжатый в ладони уголок одеяла. Край последнего сползает с плеча, и Сюзан неловко его подхватывает, оставляя новое пятно светящейся краски. Она даже не надеется, что Стервятник поведется на детскую уловку - от небрежности в голосе так и разит фальшью, и от этого девушку передергивает. Но это же лучше, чем расспрашивать о Ночи сказок прямо в лоб или же, тихонько ойкнув, ретироваться в темноту преподавательского коридора.
- Не против побеседовать? Мне, если честно, мало с кем удается поговорить, ну, по-нормальному. - изъясняется она - просто оторви и выбрось, под стать не учителю литературы, а пятикласснику на каникулах. А потом вспоминает, с запозданием, за которое себя корит, что ему, наверное, тяжело долго стоять, и тут же спохватывается, - Можем дойти до Перекрестка.