Если бы Ловца когда-нибудь попросили накропать эссе или мини-статейку в "Блюм" на тему "Мой взгляд на Самую Длинную Ночь в Доме" - и то, и другое уместилось бы у него в одно предложение: "Я всегда любил день больше, чем ночь, лето больше, чем зиму и двадцать первое июня больше, чем двадцать первое декабря".
Не то что бы каждая Самая Долгая в Доме, конечно, приходилась непременно на декабрь - но частенько. И тогда календарно она тоже была самой долгой.
Сквозь оконное стекло, запотевшее с внутренней стороны, из темноты виднелись только мутные клубки серо-голубого света и туман, сгустившийся обтекаемым прямоугольником - фонари и какое-то здание. Маленькие серые снежинки, одна за другой летевшие откуда-то сверху, из-под самого карниза крыши, словно с него крошился бетон, просматривались чуть четче. У рам с наружной стороны окна образовался уже целый мягкий слой снега, и на него продолжали опускаться все новые и новые снежинки.
Ловец задернул шторы, оставляя фонари, здание и снег самим себе в распоряжение, и слез с подоконника. Сколько он себя помнит, ни разу в Самую Длинную Ночь у него не было настроения ни веселиться, ни распевать песни, ни рассказывать глупые небылицы про Изнанку, ни стоять на ушах. Дурацкий праздник беспредела и произвола. Можешь преспокойно отправиться в коридор и обчистить чей-нибудь карман (а то и комнату), зажать в углу какую-нибудь испуганную и слабо отбивающуюся девицу или ткнуть ножом своего неприятеля - Самая Длинная никому ничего не расскажет! А если ты будешь так ловок и успеешь сделать все, что нужно, прежде чем она закончится - никто ни о чем не узнает, будь покоен.
Понятное дело, что легче было переживать такую странную и неспокойную пору в своей стае и своей комнате и быть со всеми, а не против всех. Потому в Самую Длинную Ночь Ловец старался делать вид, что ему тоже здорово и весело и не портить остальным настроение насупленной физиономией из своего угла.
На счастье, сегодня в Машинариуме всего было в достатке: и алкоголя, и компании, и музыки, и тепла, и - о да! - света. Мягкое молочное свечение, заключенное в нитяные шары, венок из зеленых, красных, желтых и оранжевых лампочек, опутывающий люстру, лазерные диски, хитро склеенные друг с другом и отражающие радужные лучи от горящей между ними лампочки - что может быть волшебнее этого в такую мрачную Ночь?
- Хей-хей, народ, не спать, сегодня спать нельзя, сегодня глупо спать!
Внизу, разгребя привычный машинариумный хлам настолько, насколько было возможно, на полу Принц валялся сам и валял дурака. Аромат, исходящий от его полынной былинки, плыл по комнате, оседал на кроватных пледах и впитывался в одежду и волосы состайников. К утру Ловец пропахнет всем его "гербарием", который он, очевидно, надергивал себе на пустыре еще с осени, про запас, чтобы потом не раскапывать снег в поисках пучка чертополоха или зверобоя.
- Хей-хей, Э-ге-ге-ге-гей, Ящеры, проснитесь от сраной спячки! - весело провозгласил Принц на всю комнату, в том числе состайникам, как раз собравшимся укладываться спать. Дог, уже порядком пьяный, отпраздновавший Самую Долгую Ночь задолго до ее полуночи, проворчал что-то недовольное из-под своего одеяла. Но спорить с Принцем не стал. С Принцем вообще мало кто спорил в стае Ящериц, вот что самое невероятное. Ловец смотрел на этого простоватого пухлогубого парня в нелепой картонной короне набекрень и думал, что скорее поверил бы в "лордовость" того же Лорда (внешность и манеры все-таки располагали), чем в "принцевость" их самозваного Принца. Впрочем, сам Принц не спешил с пеной у рта и потрясая деревянным мечом доказывать свое благородное происхождение и чистоту голубой крови кому бы то ни было. Ему вполне было достаточно и того, что многое в стае Ящериц вершится по его небрежно, иногда даже шутливо брошенному велению. Вот как так получалось?...
Даже сейчас, например. Если уж Принц решил, что этой ночью стае нужно бодрствовать - никто в их комнате уже не заснет, как бы ни пытался. А для всех господ несогласных и недовольных - свободен удобный Перекресточный диванчик! Не забудьте подушку и плед.
-Давайте петь, давайте танцевать!
И Ловец, который не собирался особо развлекаться и развлекать других - услышав Принца, в самом деле затянул что-то под гитарный аккомпанемент Волка. Как всегда, совершенно не в тон и не в ритм:
- Уууу веееекаааа каждого на воооолкаааа страшного найдется свой однажды волкодаааааааааав!...
И на него сразу же зашикали половина состайников. У другой, молчавшей половины на лицах отразилась почти паника.
- Ладно-ладно, не гляди волком. Это шутка такая была, - хмыкнул Ловец, поймав красноречивый взгляд Вожака в свою сторону, - Хочешь, чтобы я заткнулся - кончай мучать гитару. Черт возьми, и правда, Волк, когда ты уже начнешь тискать-мутыскать какую-нибудь симпатичную девчонку на месте своей верной шестиструнной подруги? Я со своими почтенными сединами, - в доказательство Ловец выхватил двумя пальцами несколько серебристых прядей из своей гривы, - доживу до этого светлого дня, нет?
Услышав очередное предложение Принца, он развернулся, шустро выхватил колоду из рук несостоявшегося предсказателя судьбы и, выгнув ее между вертких пальцев, затрещал мелькающими между ними картами.
- Игральные? - уточнил Ловец, разглядывая бюст дамы пик, затянутый в тесный - пожалуй, слишком тесный для него корсет, - Не, не пойдет: все наврут. Наврут - недорого возьмут.
Он кинул колоду обратно владельцу.
- Если, конечно, на них до этого не сидела какая-нибудь нецелованая девочка своей очаровательной попкой. Не сидела ведь? Ты сможешь нам ее добыть?
- Нецелованую? Это здесь, в Доме? - не поверил кто-то, а кто-то в ответ засмеялся, и пара состайников перекинулись старенькой, но классической шуткой про единорогов и восемнадцатилетних девственниц: неизвестно, кто из них бОльшая легенда.
- Ну, раз нецелованой девочки нам не видать, - Ловец, по-видимому, огорчился, но не слишком сильно, - сгодится и нецелованый мальчик.
- Картам, в общем-то, все равно, чья задница на них будет сидеть - мужская или женская, - заверил он хозяина "ни разу не игранной" колоды, - главное, чтоб человек был... ну, того-этого, непорочен и чист, в общем, аки горный эдельвейс.
И смерил Принца шельмовским взглядом.
- Ну что, сам из них весь лишний азарт высидишь, нет? Или..., - тут правый глаз Ловца еще больше зажегся хитрецой, - ... может, Волка на них лучше усадишь?
Все-таки в этом плане Ловец их вожака почти жалел. Волк был в его глазах эдаким Наполеоном: строил великие стратегические планы и к великим деяниям тоже был готов - а с девушками вот все никак не клеилось. Чудовищная несправедливость, как ни посмотри.
