Ладно, ладно. Может это была и не такая уж хорошая идея - спорить со Стервятником о ботанике. В конце концов - кто как не Птичий Папа лучше всех сечёт в этих кактусах? Да что там сечёт! Он же их жрет тоннами. Да-да, Лис сам видел друга за столь неподобающим занятием. Но, спор есть спор. Как говорится: назвался грибом, будь добр - окажись галлюциногенным.
Стервятник, не мудрствуя лукаво, назначил наказанием залезть в самую таинственную комнату - Кладбище. "Ха!" - подумал тогда Фокс - "Да разве ж это наказание?". Он сам уже многие месяцы изнывал от желания поглядеть хоть одним глазком что там эти девки делают. Если у них там Кладбище, значит и трупы есть,а? Наверняка в шкафах прячут, иначе откуда бы браться этой поговорке, про то, что у каждого есть свой скелет? А раз у них там трупник, значит должны быть и черепа... Обглоданные человеческие черепа... Что может быть лучше?
И вот сейчас, стоя возле окна в коридоре, контролируя движение подростковых масс и дожидаясь информатора, Фокс уже так не думал. В конце концов, девушки - народ странный и не поддающийся логике. Хотя что уж там, весь мир слабо поддавался Фоксовой логике, иначе не приходилось бы столь долго и мучительно выстраивать образ того, кем он никогда не являлся. Но с этим можно смириться. Иного выбора нет, но девчонки... С ними смириться было решительно невозможно. Все равно что привыкать к присутствию в твоем доме урагана в 10 баллов. Ни за что не отгадаешь что окажется разрушенным следующий момент.
- Отшельницы ушли на улицу, - прошелестел голос прошмыгнувшего мимо лисенка, прерывая нервный поток мыслей вожака. Всё, назад дороги нет. Раз проспорил, то надо действовать сейчас. Он взглянул на улицу и действительно заметил всех девушек, радостно щебечущих на весеннем солнышке. Фокс тенью метнулся к их комнате.
Оставаться незамеченным в Доме - проще простого. Надо быть постоянно на виду. И тогда все подтвердят, что видели тебя в коридоре, но никак не где-то еще. Лис, по дороге до цели, радостно болтает со встречными домовцами, обменивается рукопожатиями и даже информацией, а потом легко скользит к намеченной двери и исчезает за ней.  Комната просторная и чистая. Ну, от дечовек другого ожидать и не приходится. Но тут темновато. По стенам и горизонтальным поверхностям развешено и разложено столько всего, что Фокс, не сдержавшись, радостно тявкает.
- Да это же просто праздник какой-то! - подпрыгнув на месте, он решительно движется в сторону большого стола, на котором безделушки образуют целые залежи. Бусинки, ленточки, камушки, перья, подвески, ключики и множество других вещичек лежат то по отдельности, то собранные в небольшие кучки. Но Фоксу нравится браслет. Лаконичный, черный, с тремя симметрично расположенными по окружности крестами. Чем тебе не привет с Кладбища? Стервятнику понравится. Подарит какой-нибудь возлюбленной даме, хотя, скорее сам таскать будет.  И надо бы уходить, но тут столько интересного! Пока обитатели комнаты гуляют, стоит воспользоваться случаем и внимательно разглядеть  из чего же сделаны наши девчонки...

Да-да, Фокс прекрасно помнил о том, что собирался проверить шкафы на наличие в них чьих-нибудь гниющих останков. Но ведь у него еще есть время? Да и на столе, и рядом с ним, оказалось столько всего интересного! Вот лежат вырванные из блокнота листочки и на них записаны какие-то мысли, цитаты... Листочки потерты по краям и посерели, значит их долго носили с собой. У них целая история. Они имеют смысл. А вот кто-то плетет браслет из шерстяных разноцветных ниток, вплетая в него разные семена. Есть и вышивки, да вообще, кладбищенские обитатели оказываются весьма талантливыми! Не были бы еще девчонками, цены бы им не было.
Фокс надевает на руку облюбованный браслет. Вещичка явно не местного пошиба. Бусины тяжелые, каменные, кресты гладко отполированы. В Доме нет таких мастеров и мастерских, где можно было бы сотворить такое, а значит, заказывали у Летунов. А может и принесли еще из прошлого. Но дорогая сердцу вещь не хранится посреди прочего хлама, пускай и творческого. Память всегда хранят поближе к сердцу. По-этому Лис нисколько не мучается угрызениями совести по поводу изъятия данного атрибута. Он, довольный собой, разворачивается к шкафу ровно в тот момент, когда от окна раздается низкий голос. И Фокс замирает. "Дьявол, ведь дверь была закрыта!?!?"  Призрак стоит твердо упершись босыми ногами в мягкий ковер. Фокс не шевелится и, кажется, даже не дышит. На Кладбище воцаряется по истине гробовая тишина. Рыжий медленно поворачивает голову в сторону говорящей и в этой тишине можно расслышать, как скрипят друг о друга позвонки его напряженной шеи.
- Ыыыыыы - Только и может выдавить из себя обескураженный вожак рыжего племени. Создается впечатление, что от стресса зрачки его начинают мельтешить еще сильнее, хотя это и невозможно. И ему в этот момент очень, очень жаль, что он не хамелеон и не умеет сливаться с пространством. - А может быть я наоборот... Ну... Пытался в любви признаться ? - Последние слова неминуемо перетекают в неуверенный вопрос. Стоит попытаться выкрутиться даже в этом положении. И тут он видит ту... То... Ну, в общем, человека, поймавшего его с поличным. Фокс вздрагивает. - У вас тут все такие красивые. - Чуть сдавленно сипит он, пытаясь напомнить самому себе, что просто так мертвецы по белу свету не разгуливают, а уж он-то точно не призывал к себе никого с того света. Однако же вот, полюбуйтесь. Стоит, белеет одним глазом, худющая, невысокая (впрочем, для Фокса все невысокие)... Кстати, и чего это он так перепугался? Ну подумаешь, застукали за мелким хулиганством! Если это комната девочек, то сомнительно, что в ней окажется сразу два представителя мужского рода. А значит... О... О, да ведь это же никто иная, как переименованная недавно - Призрак.. - Выдыхает удивленно Лис. Он не особенно интересовался женской иерархией, но об этой особе наслышан был много. Много разного и не всегда правдивого. Одно точно - эта фигура Дома окутана легендами не меньше, чем Слепой. - Всегда хотел посмотреть на твой глаз вблизи - Словно заколдованный пробормотал Фокс, неосознанно делая шаг ближе и алчно пошевеливая пальцами.

Фокс заворожен. О, поверьте, с ним это случается не слишком-то часто, если говорить по правде. Он считает себя довольно искушенным в некоторых вопросах жизни. Но один аспект всегда заставлял его трепетать и вызывал жажду докопаться до самых глубин его - биология... Не просто слово и теоретические выводы, не обрубленное конкретное знание, вовсе нет. Но всеобъемлющие истоки всего живого, что скрывались за столь коротким словом. Тайны мироздания. Всего сущего.
- Кого это волнует - выдыхает он, жадно рассматривая девушку и отмахиваясь от ее слов, как от назойливого комара. - Любое уродство лишь в умах людей. Любое уродство порождено глупым никчемным социумом. - Он бормочет это едва слышно, словно разговаривает сам с собой и не особо заботится о том - услышит ли его собеседник. - Если бы это было нужно - я бы признался в любви опарышам, копошащимся ранним летним утром в гниющей туше голубя... Я бы признался в любви этой симфонии бесконечно перерождающейся жизни... - Он чуть склоняет голову набок, продолжая неотрывно смотреть. Так смотрит, должно быть, жених, что ждет свою суженную у алтаря, а она летит к нему навстречу в своем белом погребальном платье...
Он смотрит на нее и он видит ее. Всю. Видит эти отрастающие пряди разной длины, эти растянутые рукава кофты. Он замечает, как ткань едет по коже. Он поглощает информацию глазами. Не упускает ни сантиметра, открывающейся кожи, покрытой шрамами. И ему хочется поднять Призрака на руки, снять с нее лишнее, мешающее смотреть, тряпье и уложить хоть на тот же стол. И изучать, прослеживать карту шрамов, вымерять в миллиметрах длину пальцев и угол поворота головы. Он бы собственными руками вскрыл ее, рассек бледную кожу от самого паха и прямиком к нижней челюсти, обнажая истинное содержание, без прикрас и ухмылок. Он бы хотел взвесить в ладонях ее сердце, еще теплое, живое, продолжающее толкать кровь... Желудочки, предсердия,  полулунные клапаны, кровеносная система, прочувствовать все эти четверти и шестнадцатые, систолы и диастолы... Песня внутреннего мира любого человека, но у каждого своя, уникальная. Интересно, как поет Призрак?
И глаз. Он непременно извлек бы глаз. Собственноручно. Да. Он бы смог сделать это красиво, не изуродовав глазницы. Может быть, девушке бы даже понравился результат, как знать. Фокс улыбнулся, представив все это за какие-то секунды и с неохотой возвращаясь к тому, что говорила хозяйка комнаты.
Он подумает обо всем этом позже. Сохранит в памяти и воспроизведет в особенно тоскливые дни. С тщательностью подбирая в уме инструменты, что ему пригодились бы для исполнения этой симфонии. Он писал бы партитуру кровью прямо на коже, оставляя это великолепие, свидетельствуя миру о своей гениальности...
- О, ты ошибаешься, браслет подойдет отлично для моих целей - Он улыбается теперь совсем вменяемо: мягко и примирительно. И тихо хмыкает, еще раз разглядывая трофей. Что ж, насолить старому другу тоже удовольствие. То-то будет потеха, когда Папа выйдет в свет в браслете, в котором щеголяет каждая вторая девчонка. Да его вся Четвертая засмеет. Но вот последняя фраза Призрака заставляет рыжего чуть нахмуриться. В ряд ли он станет распространяться о том, что его поймали на месте воровства с поличным. Небывалый позор для вожака лис. - Буду, - кивает он, принимая сигарету и прикуривая от своей зажигалки. - Что творится в твоей голове, вожак женской стаи? - чуть щурясь от дыма, резко меняет тему Фокс. - Говорят, там много интересного, м? Неужели ты готова просто так отговрить вора брать посредственную вещь и предложить ему что-то гораздо более интересное? Что бы это было в таком случае?- Любопытство, как говорится, не порок. К тому же, праведного гнева не видать и даже угощают сигаретами. От чего бы и не воспользоваться ситуацией?