Wise never sit and wail their loss,
but cheerfully seek how to
redress their harms.
W. Shakespeare
1-Кличка
Шекспир
2-Комната
8, Покойники
«Да-да, это те чокнутые ребята, те, с петлями на шеях. Выглядит так, как будто они призывают смерть... К тому же, им логичнее быть Висельниками. Впрочем, нет, видишь, идёт один из них? Покойники - вылитые Покойники».
3-Заболевание
Анемия (железодефицитная, средняя степень тяжести) - болезнь, при которой в крови снижается в данном случае уровень гемоглобина, что является причиной снижения дыхательной функции крови (что увеличивает нагрузку на сердце) и приводит к кислородному голоданию тканей. В данном случае наследственное заболевание.
Шекспиру повезло - у него есть таблетки; но всё равно он вечно зябнет, поскольку теплорегуляция тела нарушена, он бледен, часто страдает головными болями (фактически - мигренями), практически не имеет аппетита и периодами превращается вообще в "тень отца Гамлета" - эдакое бледное до прозрачности пошатывающееся существо, узкими пальцами сжавшее виски.
4-Характер
Засыпает Шекспир над бессмертной строкой
И выводит "Не быть" ослабевшей рукой.
Что он знает о нас?
Что мы знаем о нем?
Йовин - Шекспир
Шекспир гордо оглядывает свои владения, скользя взглядом по бессмертным и не очень строчкам, блокнотам Норда, хаосом Орфея, цепям Иерихона, бинтами на постели Понедельника... Это он, Шекспир, собрал их здесь, отщепенцев и самых восхитительных раздолбаев других стай. У них будет своё амплуа, а Покойники... Что ж, это неплохое название для тех, кто похоронил прошлую жизнь.
Когда-то в заоградном мире Шекспир был тихим начитанным мальчиком, получившим в наследство от родителей довольно мерзкое заболевание. Но уже тогда мальчишка искал для себя свободы - свободы от наказаний и обязанностей, свободы от условностей, навязываемых ему обществом.
Поэтому, когда парень - в завершающий период подростковой "ломки характера" - оказался в Доме, да ещё и у Птиц, с их непонятными ему ритуалами и, по мнению данного индивида, чересчур большой приверженностью к внешним эффектам, он уже вынашивал весьма сумасшедшие планы. Будучи неплохим актёром от природы, Шекспир (тогда ещё, впрочем, не) чурался птичьего амплуа, ведь оно настолько тяготило его, что... Что в Птичьей стае он был не то чтобы белой вороной, но всё-таки не-своим.
И возможность раскрыться предоставилась совсем недавно.
Каково быть тем, кого никогда не существовало? Прототип его, Уильям Шекспир, был фантомом, призраком, человеком, о котором никто не может доподлинно знать сейчас точную информацию. Шекспир-младший, Шекспир домовский просто примеряет на себя роли. За болью боль, за далью даль, за дыркой catcher in the rye, за раем тоже рай... И там же "за дверью дверь". И здесь - дверь, дверь, дверь, и ещё одна дверь, и Алиса, бегущая за кроликом, никогда не добежит до чаепития, коли решит сократить путь через Шекспиров внутренний мир - скорее, сойдёт с ума окончательно. И станет ещё одним чёртиком когда-то тихого омута.
Знает ли кто-нибудь, что такое информация? Информация - это не власть и не сила, это ласковый зверёк, собранный из букв и цифр, ластящийся к руке и помогающий удержаться на плаву. В той ситуации, что сложилась в Доме на данный момент, владеть информацией значит защитить себя, своих людей (доверившихся ему, поверивших ему и таких же восхитительно свободных и настояших) и сохранить собственное положение. Порой информацию приходится добывать не самыми честными методами, но... Кто-то же должен занять должность штатного дьявола и идти на сделки с совестью? И кто-то же должен быть змеем-искусителем и инквизитором в одном лице так, чтобы выпытывать чужие секреты?
Не сказать, что это амплуа Шекспиру по душе, но на данный момент это он выбрал такой свой путь и значит, ему нужно достичь цели. Романтические идеи свободы - это прекрасно, аура поэта, раздолбая, почти-прекрасного принца (хотя скорее уж Кощея, судя по внешнему виду) - это замечательно, но без практического подхода, рациональных мыслей и каких-никаких планов не получится ни-че-го.
Свобода - это не анархия, свобода - это умение соотносить свои желания с реальностью, добиваться их и мыслить достаточно широко. Свобода - это творчество, выраженное в жизнь. И он, Шекспир, умеет творить.
Гордость почти эгоистическая периодами застит глаза, а самолюбие подвергается нападкам со стороны - и Шекспир внутренне содрогается, ведь самолюбие у него болезненное, и несмотря на силу воли и уверенность, в глубине души, как и прочие, он временами подвержен сомнениям. Демоны души довольно часто гложут эти измученные внутренности - и тогда Шекспир уходит в тень, пережидает, пока пройдёт, потому что таким, как он - бывает плохо.
Цап-царап, выступит слеза на глазу у особо чувствительных особ, слегка просочится кровь, темноволосый драматург усмехается и пользуется словом, как шпагой, не обходя стороной и себя, любимого. Иногда кажется, что он продумывает всё наперёд, иногда, что не думает вообще; речи его медоточивы и насмешливы, полны цитат, рифмовок, эпиграмм и метафор. Придите к Шекспиру послушать его, расскажите ему о своих тёмных порывах и получите совершенно бесплатно понимающую улыбку и, как ни странно, поддержку. Грех не может быть абсолютным, а человек - подлым до зубного скрежета, у всех свои недостатки, я вон трусы ворую у состайников - и чёрта с два поймёшь, ободрили ли тебя или изящно поиздевались. Впрочем, нанесённые ему обиды - не раны, но довольно существенные зарубки в его памяти, за которые он отомстит. Если настроение будет.
Власть - это ответственность; власть - это понимание того, что ты делаешь, от начала до конца; готов ли вожак Покойников поступиться собственной свободой ради таких сомнительных удовольствий? О нет. Его гораздо больше устроит остаться здесь в роли кого-нибудь достаточно заметного, чтобы о нём знали, но не знали истинных мотивов и настоящего положения. Каплю своеволия, литр свободомыслия, немного хмеля, блеск глаз - здравствуй, Шекспир, давно не виделись.
Всё это его стремление освободиться от оков привело к неумению испытывать сильные привязанности; по крайней мере, на данный момент. Кажется, он больше любит метафорические постройки и сумасшедшие мысли, чем людей; впрочем, кажется, что людей он не любит совсем. Преимущественно эгоист, и это заметно; а ещё - тщательно маскируемый холерик. Вспышки злости, гнев, раздражение, иногда даже ярость - вечные спутники, но "помни о том, малыш, нужно всегда держать марку", поэтому внешне - всё та же улыбка к одному и ни к кому одновременно, рассеянное, но нервическое для тех, кто достаточно хорошо знает его, постукивание пальцами, но не флегматичность.
Чем-то обаятельное нахальство, иногда - излишняя напористость, иногда - откровенное хамство, но всё это сходит с рук - и чёрт ногу сломит, почему. Хитрость и изворотливость, не как у змеи, но значительные, скорее даже кошачьи, с эдакой ленцой, вальяжностью... Иногда кажется, что Шекспир собрал в себе не самые яркие, но выдающиеся черты всех тех домовских, о ком периодами перешёптываются в уголках.
С дамами галантен, но отстранён, что, впрочем, неудивительно. Роскошь, широкие жесты - но это не только для дам, для всех. "Приходите на праздник жизни, посмотрите на тех, кто отказался от большинства рамок!" Впрочем, умеет не зарываться; осторожность, временами граничащая с трусостью, позволяет выходить сухим из воды - пусть и не всегда. Разговоры - исключительно интересные, содержательные или живые; яркие краски; эмоции, полные гаммы чувств; музыка, поэзия, в общем, любые виды творчества; иногда - безумства; всё это - его стихия, то, что он взлелеял сам. Хочется думать, что скоро в Доме поймут, что комната Покойников - это место, где можно посидеть сродни Кофу. Впрочем, и здесь подстерегают свои опасности...
А ещё в нём горит авантюризм. Ярко-ярко горит. Иногда полыхая слишком жарко и склоняя Шекспира к чересчур уж безумным поступкам; иногда парень подумывал даже стать летуном, но нет, это не то. А что же тогда то самое?
5-Предполагаемая внешность
Ben Whishaw
6-Пробный пост
Извиняюсь за такой переход лица; просто в данном случае показалось очень подходящим.
И извиняюсь за очень странный сплав тем.)
Сквозняк, созданный по разгильдяйству кого-то из (Шекспир смутно подозревает, что в этом вина Понедельника, пришедшего лишь под утро и наверняка не закрывшего дверь нормально), гуляет по полупустой комнате. Пустота — здесь-и-сейчас. Не как символ разрухи, а как знамение новой жизни.
Проснувшись, я ещё полчаса лежу, слушая скрипы, шорохи, неровное дыхание лежащих рядом состайников. У меня своя собственная стая. Мысль укладывается в голове, как длинная крепкая верёвка свернувшейся змеёй - спираль растёт, круг за кругом, превращаясь в эдакое подобие небольшой горы. Эти люди услышали меня и пошли за мной; я несу за них ответственность и говорю им о том, что... Говорю о свободе, себе, человеческой личности — и вижу то, что в их глазах, там, на глубине, в "чертогах разума", разрастаются сомнения в правильности полученной судьбы. И я стою на Перекрёстке, предлагаю им выбрать дорогу, где я всего лишь проводник. Или всё-таки Проводник?
И они...
Они соглашаются.Шекспир кривится от приступа мигрени, сжимая голову в тисках собственных вновь ослабевших рук - снова не хватает железа в организме, снова нужно пить таблетки, есть мясо, чего совсем не хочется. Нужно жить. Жить хочется, но мало. Поэтому Шекспир ищет, на что отвлечься, и вспоминает.
Вспоминает, как Волк, обаятельный мертвец с седой чёлкой, ушёл из Четвёртой. Вспоминает предательство Авеля, вопреки библейским сюжетам — да и не предательство, так, подстава. Вспоминает незрячий, но пристальный взгляд Слепого, этого вестника неприятностей (практицизм - это хорошо, но есть те приметы, которые работают всегда и исключительно, это Шекспир знал с первых недель в Доме - то ли чуял, полагаясь в кои-то веки на интуицию, то ли добрался своими логическими выкладками - он так и не помнит).
Сколько месяцев надежды на свет в конце тоннеля? Сколько идей - революционных, бунтарских, мерзких, подлых, гадких и благородных? Сколько сил и нервов?
Тысячи их.
Тысячи тысяч.
Оглядки через плечо - нервно.
Я помню тот вечер, когда я решился.
И я помню взгляд Стервятника со своей лестницы.
Большая Птица смотрела на меня так, будто бы я для него... ребёнок. Глупый. Не способный ни на что.
И тогда я понял.
Пора.Новый драматург Дома поднимается с постели, роль которой исполняет тюфяк, застеленный простынью - им не хватило кроватей; многие были сломаны, и пришлось спать так. Понедельник спит, свернувшись чуть ли не лентой Мёбиуса, подгрёб под себя подушку; новый Вожак вспоминает, как легко пошёл за ним этот неплохой, в сущности, парнишка, которого занесло волей-неволей в Фазаны; редкостный неудачник, но вспоминая "Невезучих".. Может, этот парнишка принесёт им удачу? Норд, будто бы в противовес и избавляясь от старой памяти, расположился в ином конце комнаты, ближе к самому Шекспиру, чем к старому состайнику. "Характер нордический; не женат".
«Но, вернувшись раз с гор в Ноатун, так промолвил Ньёрд:
Не любы мне горы,
хоть я и был там
девять лишь дней.
Я не сменяю
клик лебединый
на вой волков».
Норд, вкусивший мёд поэзии; Норд, полный той творческой силы, которой так не хватает миру.Знал ли я, что среди Фазанов будут такие яркие личности?
Знал ли, когда присматривался;
спрашивал;
узнавал?
Чем больше я смотрю на них, тем больше понимаю, что без этого ничего бы не вышло.
И ещё — что я горд собой, что собрал их.
Но боле я горжусь ими.Орфей уже свинтил куда-то с утра пораньше, его разобранная постель и типично крысиные побрякушки напоминают о том, что это — мальчик-колокольчик. Мальчик "всё-обязательно-переменится", лучик света в этом тёмном царстве пороков, грешков и проблем. Шекспир усмехается, подходит к окну, зная, что не один не спит.
— Я создал, и отдал, и поднял я молот, чтоб снова сначала ковать. — голос вопреки кличке звучит сейчас тихо. Насмешливо. С ноткой вопроса. Шекспир не оборачивается, лишь барабанит пальцами по подоконнику.
— Я счастлив и силен, свободен и молод, творю, чтобы кинуть опять! — минута раздумий; Шекспир тихо смеётся. Он смог. Чёрт подери, он действительно смог! Да, пусть пока что у них почти пустая комната; пусть их мало; пусть все остальные вожаки не одобряют; Шекспиру на это решительно
на
пле
вать.
Потому что наконец-то.Я ведь сомневался, когда начинал всё это. Сомневаюсь до сих пор.
Но сейчас, обернувшись на Иерихона, я вижу, что всё не зря. Что мы сможем. Что мы сделаем это место настоящим домом.
Для потерянных, заблудших, неуверенных. Для тех, кому не нашлось места у других.
Для настоящих.— Иерихон, найди винища. И чего-нибудь из закусок. И огласи своим прекрасным голосом, что сегодня у нас "блядский цирк", хоть он у нас и каждодневный. Нам есть что отметить, — прикрывает глаза, потирает подбородок, наконец говорит дальше, — Только пусть об этом знают поменьше девушек. Других оповещай. Рыжего, например, и Крыс. Четвёртую. Псов.
Иерихон молчаливо кивает, лишь слегка приподняв брови на замечание о девушках, и собирается уходить.
Шекспир неожиданно сжимает его плечо. И произносит твёрдо.
— Спасибо. И напомни Кролику о том, что он должен был сегодня передать мне заказ. Сегодня пусть хоть небо рухнет, сегодня мы улетим, упадём, сойдём с ума. Сегодня мы имеем на это право, ведь так?Спасибо — за то, что сейчас они состайники.
Спасибо — что не стал задавать лишних вопросов.
Мало кто знает, что Шекспир не столько боится девушек, сколько разумно опасается дочерей Евы. И по возможности старается не пересекаться с ними. Тем более, с введением нового Закона, когда пахнущие полевыми цветами или стеклом и бетоном; кожей, резиной или душистым мылом; оставляющие везде следы своего пребывания в виде обрывков запаха, волос, расчёсок, забытых в коридорах, а то и лент, браслетов, лоскутов одежды; прекрасные и непонятные девушки стали оккупировать привычно мальчишеские территории. На стенах стали появляться новые надписи; в них чувствуется женская рука.А у Шекспира просто детская травма.
Поэтому женщин он опасается.
Поэтому вечером он понадеется на разумность представительниц женского пола. Что они не заглянут на типично мужскую попойку.А пока есть более насущные проблемы.
— Эй, поднимайтесь! — Понедельник недовольно ворочается, Норд резко открывает глаза. И Шекспир окончательно превращается в вожака - на сплаве Рыжего, Слепого и Стервятника, но с каким-то своим неуловимым шармом. Появляется Орфей, добывший где-то краску, кисти и какие-то дурацкие побрякушки; Понедельник достаёт откуда-то бумагу и они все вместе учатся складывать бумажных журавликов и красивые самолёты, испортив половину бумаги; Норд молчаливо наблюдает, а вскоре тоже присоединяется к всеобщему веселью, и его посылают за ведром и тряпками; Шекспир убирает постели и с помощью хрупкого Орфея и неловкого Понедельника пытается тягать к стенам железные кровати; таинственно позвякивающий Иерихон заходит в комнату, на него налетает "главное несчастье всея Дома", и в глазах вожака ужас, что рыжий не удержится на ногах, или расслабит руки, что ещё хуже, но всё обходится. Это весёлая и добрая суета.Полная эмоций, красок и звуков — ребята нестройным хором поют что-то о новой жизни, пока отмывают полы, подоконники и прочие горизонтальные поверхности от пыли и грязи; ползают с тряпками под кроватями; играют в "сифу" — спасибо, что не тряпками; рассказывают истории; а в конце падают от усталости. А ведь потом это ещё и украшать!
Но стая довольна.
И Шекспир доволен больше того. Особенно когда Иерихон достаёт из-под кровати одну из бутылок.И ночью к ним, как ни странно, приходят ещё люди.
Хотя вроде бы — отщепенцы.
7-Связь с Вами
_______________________________________
Отредактировано Шекспир (2014-09-02 18:34:30)