Внешность:
Крыса
Тема пробного поста: Первая встреча Саары со Слепым на Изнанке
Белогубый Саара появляется на болоте, когда стемнеет и лягушки заведут свою нестройную песню. Болотному сирене нравится, как их резкие голоса оттеняют его собственный — глубокий, томный, манящий. Он ловит одну из них, вспарывает бритвенным когтем и чертит лягушачьей кровью по грязи одному ему видимое заклинание. Двойной защитный круг. Квадрат. Древняя магия. Не войти, не выйти. Саара ложится посередине, дополняя своим телом начерченный узор. Он кладет голову на сложенные ладони и затягивает песню… Долго ему ждать не приходится. Поначалу он Саара слышит топот быстрых лапах (две? четыре? шесть?), а после, каким-то удивительным образом не выбившиеся из ритма – шлепки по грязи. Босыми ногами. Ближе, ближе… Саара замирает, запускает когти в поддатливую землю… Главное – быстро затащить жертву внутрь круга, а дальше – никому не выбраться.
По запаху идущий на зов не взрослый, но и не детеныш. Саара близоруко щурится (своими осколками-глазами он видит совсем плохо), силясь разглядеть жертву. Невысок, белый свитер, темные пряди волос… Справиться с таким не составит труда. Лесной Сирена подползает к краю мандалы-заклинания, пригибается, выжидает ещё пару секунд – и прыгает…
Оборотень отскакивает быстрее, чем неудавшийся охотник успевает сообразить, что произошло. Сааре больно и страшно: он ушибся боком и повержен. А потому гладит свою прозрачную кожу, пытаясь приглушить боль, и шипяще жалуется. То, что он шепчет, вовсе не обидно, но в целом выходит так, будто жертва поступила совершенно непорядочно и подло, не отдавшись ему добровольно. Саара лукавит – он испуган. Ведь впервые к нему в Топи забрел кто-то, с кем он не сумел совладать. Хуже ожидания плохого может быть только неизвестность – и Саара пытается выяснить, не собираются ли его атаковать. Оборотень смотрит – склонив голову набок. А потом тихо говорит:
— Хватит, не переживай так.
Саара удивлен. Несостоявшаяся жертва смотрит на него с интересом и даже сочувствием. Даже приседает рядом, чутко дотронувшись до плеча.
— Зачем, — спрашивает сирена, — ты идешь на заманку, как простая добыча?
— Интересно, — объясняет оборотень. — И красиво. Споешь еще?
Сирена шокированно замирает. Пришедший на зов не противится, не убегает, не нападает, но просит… спеть? Ядовитому сирене приятно – его впервые похвалили за то, что он считал совершенно естественным. Оценили то, чего другие боялись… Саара прислушивается: оборотень полон сил и молод, под светлой кожей бьются множество сосудов с живительной влагой.
— Ладно, — говорит сирена. — Если спустишься ко мне. И в обмен на что-нибудь ценное.
— Заметано, — оборотень встает. С его волос капает коричневая грязь и стекает по плечам на светлые брюки. Спина оборотня будто покрашена. И от него уже пахнет болотом.
— Пошли, — Саара пятится, протискиваясь задом в узкое отверстие норы. — Это здесь.
У норы низкий покосившийся свод, весь пол завален сухим мхом, хрупкими костями птенчиков и скорлупой яиц, стены украшены чудным узором, выложенным из ракушек. Из дальнего угла навстречу заползшему Сааре кидается серая тень с длинным хвостом, но сирена отталкивает её обратно. Сегодня у него нет вкусностей для питомицы, Вшивой придется добывать еду самой. Сегодня – необыкновенный день. В их жилище гость.
Сирена разливается трелью и сторонится, позволяя гостю протиснуться в узкий лаз. Оборотень разводит худые плечи, потягивается, словно разминаясь после долгого пребывания в ином облике. На миг зеркальные глаза-осколки Саары подсвечивает хищный блеск, но он тут же гасит его окружающим полумраком. Гость садится у стенки, приготовившись слушать.
- Подожди, - говорит Саара, переставая петь. Это заставляет оборотня поморщиться – слишком резко оборвалась мелодия. – Ты готов заплатить кровью?
Болотный сирена наклоняет голову и ждет ответа. Впустив кого-то в своё жилище, он уже не может нарушить древнего правила гостеприимства. Ведь тот, кто навредит гостю, будет проклят на веки вечные. Оборотень думает, нахмурившись, и от него начинает остро пахнуть опасностью. Саара спешно добавляет:
- Больно не будет!
Гость поднимает голову, улыбается и кивает. Саара обрадован. Он подбирается к сидящему оборотню, поводит плечами и начинает первую песню – с высокими нотами, переливами, звенящую. Она не такая приятная, как те, манящие, но именно с неё всегда начинается кровавое пиршество. Сирена движется осторожно, полукружьями, он не хочет показаться нетерпеливым. Кто знает: одно неосторожное движение — и тогда, быть может, гость уйдет вообще? Прозрачные пальцы ложатся на край майки, сжимают его и тянут наверх, обнажая впалый живот и острые гребни ребер. Бледная кожа на солнечном сплетении едва заметно пульсирует. Саара замирает, а потом освобождает одну руку и ведет ногтем-лезвием медленно, рассекая кожу, следя за тем, чтобы песня взмывала вверх каждый раз, когда проступает алая нитка нового пореза. Капли крови набухают, медленно — и наконец первая, дрожа, срывается и продляет алую дорожку до пупка, заставляя оборотня судорожно вздохнуть. Вслед за выдохом катятся и остальные капли, сначала по одной, потом сливаются в единую дорожку.
Белые губы Саары окрашиваются алым.
Он пьет жадно и долго, раздирая те ранки, что перестали кровоточить, кончиком когтя. Оборотень, немного захмелевший от «кровавой» песни, лишь вздрагивает от осторожных прикосновений губ. Саара не мешает кровь гостя со своей слюной — все, что внутри прозрачной кожи, ужасающе ядовито, и ничто не спасет путника, которого отравил болотный житель. Наконец сирена отрывается от угощения, но лишь для того, чтобы несколькими сильными ударами вспороть кожу на ребрах, разорвав плотную ткань майки. Кожа на последнем, двенадцатом, лопается, расползается, обнажая переплетение кости, мышц и сухожилий. Оборотень шипит от боли и дергается, но Саара тут же вскидывается, обхватывает, прижимается, гладит окровавленными пальцами по щеке и поет ему на ухо. Это — любимая песня сирены, самая простая, но звонкая, чистая, легкая. Лесная.
«Потерпи немножко, оборотень, и тебе воздастся сполна», — не произнося ни слова, обещает Саара. Человек с затуманенным взглядом откидывается назад, подставляя сирене свежие порезы. Саара вдыхает алое, набухшее, дурманящее, обводит раны наощупь когтем, расцарапывает кожу на ключицах, легко, играя. И касается губами. Осторожно. Смакуя. Чутким слухом он различает звук, который издают ногти оборотня, скребущие по земляному полу норы. Тело под Саарой вздрагивает, быстрый стук сердца гостя эхом отдается в ушах. Соленое, терпко-металлическое расползается внутри, пропитывает насквозь, завлекает. Сирена дрожит и сжимает худые плечи оборотня пальцами, жадно накрывает ртом раскрывшийся на ребре порез, цепляет его зубами… Минуты текут медленно, но сирена всё равно умудряется поймать момент, когда гость слабеет и напрягается - болезненно. Труднее всего Сааре сейчас оторваться от щедрого угощения, но он заставляет себя, отрывает поалевшие губы от ран на коже оборотня оборотня, трогает длиннопалой лапой острую скулу гостя и кладет голову ему на плечо. Обещания следует выполнять…
Он поет долго и самые разные песни: те, что написал сам, те, что подслушал в шепоте листвы, те, что принес из другого мира, те, что ему подарила длинноволосая русалка, живущая в озере неподалеку. Поет прямо на ухо, слушая хриплое дыхание гостя, поет так долго, как не пел никогда, вспоминая давно забытые слова и мотивы. И заканчивает лишь когда в ладонь тычется нос подбежавшей Вшивой, а глаза начинают неумолимо слипаться. Сааре хорошо и спокойно, он получил желаемое и побыл гостеприимным хозяином – впервые.
- Намажь раны глиной у входа, - бормочет сирена, отползая от гостя. – Заживут быстрее…
Саара подгребает к себе сухой мох, пахнущий кровью, сворачивается клубком и сладко засыпает, положив испачканную кровью голову на прозрачные ладони.
Связь с вами:
dina.andreevna.
http://vk.com/dinalarus
Отредактировано Крыса (2014-09-14 18:55:25)