Внешность:
Ebba Zingmark |Эбба Зингмарк
Тема пробного поста:
встреча с Кузнечиком в Могильнике

- Я – Рыжая.
Кажется, он растерялся. Это ясно читается в его несколько удивленных, я бы даже сказала – ошарашенных, глазах. Я и не ожидала иного от новичка, но буквально спустя мгновение он все понимает. Какое невозможное количество детей принимает в себя Могильник за какой-то месяц, но этот мальчик один из немногих. Он приживется.  Мне ли не знать.
Представляется Кузнечиком, видно, что ему нравится его новое имя, он произносит его с исключительной гордостью, словно оно делает его другим человеком. Если честно, я бы придумала что-нибудь другое, но уже привыкла не обращать внимания. Кузнечик счастлив быть Кузнечиком, значит, и мне хорошо. Только быть счастливым в Могильнике трудно, мне-то вовсе нет, а вот он той же породы, что и Смерть с Волком – им здесь безумно трудно дышится.
Чудовищная палата, одна из самых мерзких. В таких хочется сводить счеты с жизнью, а не идти на поправку, в лучшем случае, биться головой о холодные, бездушные стены. Мы со Смертью свою палату довели почти до совершенства, в ней даже можно как-то существовать.
Бедный Кузнечик, нужно срочно его реанимировать от паучьих психологических атак. Иногда мне кажется, что они нарочно это делают, в смысле, пытаются довести нас до безумия.
Мы рассуждаем о привидениях, о гарпиях (или грифонах?) на моем животе, о Волке и даже о ходоках с прыгунами. Говорим о том, о чем стоит молчать. Он, само собой, совсем не понимает, что мы со Смертью ему объясняем, но даже если Кузнечика загонят в угол, все будет в порядке, потому что теперь у него есть я.
Кузнечик не создан для клеток, и когда он выберется отсюда, то непременно это поймет. Мы все поймем.
Когда отсюда выберемся.
— Как это сестры тебя еще не убили? — наверное, он задается этим вопросом уже давно. Нетерпеливо ерзает и переводит любопытный взгляд с меня на Смерть, потому что если я не скажу, то уж он должен знать точно. Я только отмахиваюсь, потому что все, абсолютно все, первым делом спрашивают меня о том, почему я могу позволить себе немного больше, нежели все остальные. Почему у меня такие привилегии?
— Они меня не трогают. Боятся.
Боятся, конечно же, не меня, но я всегда выражаюсь именно так, неоднозначно, чтобы придать толику уверенности тем, кому она необходима. Потерянному, загнанному Кузнечику эта уверенность нужна, как никому другому.
Так вот, чего же на самом деле боятся Паучихи? Что Смерть, ихний любимчик, останется один-одинешенек и совсем зачахнет, а со мной ему весело, я каждый день приношу ему свежие новости и новых друзей. Но друга лучше, чем я, он, само собой, не найдет. Потому что Смерть для меня – самый дорогой, самый важный человек на свете. Персонал Могильника это прекрасно знает и потому благосклонен ко мне, будто я одна могу совершить чудо. Никакого чуда нет, просто мы со Смертью давно прочухали, как здесь дела обстоят, и всякий раз, когда я «выхожу за рамки», и меня пытаются строго наказать, ему становится чертовски плохо, вот просто до потери сознания и агонии.
Когда Кузнечик уходит из нашего обиталища, я заинтересованно кошу глазом в сторону названного брата и остаюсь довольна. Смерти наш сегодняшний гость более чем понравился, даже его привычная бледность стала приобретать яркие оттенки, от переизбытка чувств я даже залезаю с ногами на его кровать и начинаю радостно сопеть ему в плечо.

Как правило, это происходит рано утром, когда все жители Дома (ну хорошо-хорошо, благовоспитанная его половина) мирно сопят в кроватях и видят похмельные сны. Мне никто не мешает, и я могу спокойно царапать свои бесконечные признания. Простые, вроде бы, слова, а как врезались в голову. Кажется, что они везде: на каждой из стен (особенно на этой самой, конечно), на моих черных от краски ладонях, на платье, которое снова придется стирать, и в зацикленных мыслях, но про них уж точно никто не узнает. По крайней мере до тех пор, пока я пишу о них на каждом клочке бумаги, на каждой шершавой поверхности.
Соседки по комнате, кстати, совсем не понимают моего стремления донести до всего мира свои чувства. Они смеются и говорят, что я только зря трачу время и усилия. Только Русалка молчит, потому что знает, она - точно такая же.
Я не рисую вульгарных сердечек и не царапаю «Рыжая + Слепой», я всего лишь вывожу перепачканными пальцами то, о чем думаю. Надписи получаются очевидными, и мне в то же время хорошо и спокойно. Так и должно быть.
Только один раз Сфинкс меня застукал. Он, разумеется, деликатно спрятался за ближайшим поворотом, но меня не проведешь, я знаю Дом, как себя саму.
На Сфинкса я не обижаюсь, напротив, в тот момент я была рада его присутствию, даже жаль, что он так быстро слинял. Впрочем, когда нам нужны были слова, чтобы понять? Я теперь так редко вижу и его, и Рыжего, что впору и им записки на Стенах оставлять. Не любовные, конечно.
Теперь они совершенно по-иному зовутся, и дела у них совершенно другие, но я-то знаю, что в бритой наголо голове и за изумрудными стеклами очков они до сих пор мои Кузнечик и Смерть.
Кстати, если тебя тоже запрут, можешь на меня рассчитывать.

Связь:
607-607-596 [ICQ]

Отредактировано Рыжая (2014-07-06 23:15:25)